Неточные совпадения
Осип. Да, хорошее. Вот уж
на что я, крепостной человек, но и то
смотрит, чтобы и мне было хорошо. Ей-богу! Бывало, заедем куда-нибудь: «Что, Осип, хорошо тебя угостили?» — «Плохо, ваше высокоблагородие!» — «Э, — говорит, — это, Осип, нехороший
хозяин. Ты, говорит, напомни мне, как приеду». — «А, — думаю себе (махнув рукою), — бог с ним! я человек простой».
— Да вот
посмотрите на лето. Отличится. Вы гляньте-ка, где я сеял прошлую весну. Как рассадил! Ведь я, Константин Дмитрич, кажется, вот как отцу родному стараюсь. Я и сам не люблю дурно делать и другим не велю.
Хозяину хорошо, и нам хорошо. Как глянешь вон, — сказал Василий, указывая
на поле, — сердце радуется.
Вронский с удивлением приподнял голову и
посмотрел, как он умел
смотреть, не в глаза, а
на лоб Англичанина, удивляясь смелости его вопроса. Но поняв, что Англичанин, делая этот вопрос,
смотрел на него не как
на хозяина, но как
на жокея, ответил ему...
— Жалкие люди! — сказал я штабс-капитану, указывая
на наших грязных
хозяев, которые молча
на нас
смотрели в каком-то остолбенении.
Хозяин игрушечной лавки начал в этот раз с того, что открыл счетную книгу и показал ей, сколько за ними долга. Она содрогнулась, увидев внушительное трехзначное число. «Вот сколько вы забрали с декабря, — сказал торговец, — а вот
посмотри,
на сколько продано». И он уперся пальцем в другую цифру, уже из двух знаков.
На остальных же, бывших в распивочной, не исключая и
хозяина, чиновник
смотрел как-то привычно и даже со скукой, а вместе с тем и с оттенком некоторого высокомерного пренебрежения, как бы
на людей низшего положения и развития, с которыми нечего ему говорить.
Хозяин между тем
на ярмарку собрался,
Поехал, погулял — приехал и назад,
Посмотрит — жизни стал не рад,
И рвёт, и мечет он с досады...
Он
посматривал с подозрением то
на хозяина, то
на вожатого.
Хозяин сердито
посмотрел на его коренастую фигуру, оглянулся вокруг себя.
— Интересен мне, ваше благородие, вопрос — как вы думаете: кто человек
на земле — гость али
хозяин? — неожиданно и звонко спросил Осип. Вопрос этот сразу прекратил разговоры плотников, и Самгин, отметив, что
на него ожидающе
смотрит большинство плотников, понял, что это вопрос знакомый, интересный для них. Обняв ладонями кружку чая, он сказал...
Хозяин смотрел на нее, ожидая, что она еще скажет. А она, поняв его, бойко сказала...
— Пушка — инструмент, кто его в руки возьмет, тому он и служит, — поучительно сказал Яков, закусив губу и натягивая
на ногу сапог; он встал и, выставив ногу вперед, критически
посмотрел на нее. — Значит, против нас двинули царскую гвардию, при-виле-ги-ро-ванное войско, — разломив длинное слово, он усмешливо взглянул
на Клима. — Так что… — тут Яков какое-то слово проглотил, — так что, любезный
хозяин, спасибо и не беспокойтесь: сегодня мы отсюда уйдем.
Сам
хозяин, однако,
смотрел на убранство своего кабинета так холодно и рассеянно, как будто спрашивал глазами: «Кто сюда натащил и наставил все это?» От такого холодного воззрения Обломова
на свою собственность, а может быть, и еще от более холодного воззрения
на тот же предмет слуги его, Захара, вид кабинета, если осмотреть там все повнимательнее, поражал господствующею в нем запущенностью и небрежностью.
Наконец, большая часть вступает в брак, как берут имение, наслаждаются его существенными выгодами: жена вносит лучший порядок в дом — она хозяйка, мать, наставница детей; а
на любовь
смотрят, как практический
хозяин смотрит на местоположение имения, то есть сразу привыкает и потом не замечает его никогда.
Вид леса в самом деле поразил Райского. Он содержался, как парк, где
на каждом шагу видны следы движения, работ, ухода и науки. Артель
смотрела какой-то дружиной. Мужики походили сами
на хозяев, как будто занимались своим хозяйством.
— Ну,
хозяин,
смотри же, замечай и, чуть что неисправно, не давай потачки бабушке. Вот садик-то, что у окошек, я, видишь, недавно разбила, — говорила она, проходя чрез цветник и направляясь к двору. — Верочка с Марфенькой тут у меня всё
на глазах играют, роются в песке.
На няньку надеяться нельзя: я и вижу из окошка, что они делают. Вот подрастут, цветов не надо покупать: свои есть.
Меня встретил
хозяин, тотчас же шмыгнувший в мою комнату. Он
смотрел не так решительно, как вчера, но был в необыкновенно возбужденном состоянии, так сказать,
на высоте события. Я ничего не сказал ему, но, отойдя в угол и взявшись за голову руками, так простоял с минуту. Он сначала подумал было, что я «представляюсь», но под конец не вытерпел и испугался.
Чрез полчаса стол опустошен был до основания. Вино было старый фронтиньяк, отличное. «Что это, — ворчал барон, — даже ни цыпленка! Охота таскаться по этаким местам!» Мы распрощались с гостеприимными, молчаливыми
хозяевами и с смеющимся доктором. «Я надеюсь с вами увидеться, — кричал доктор, — если не
на возвратном пути, так я приеду в Саймонстоун: там у меня служит брат, мы вместе поедем
на самый мыс
смотреть соль в горах, которая там открылась».
Вся эта публика, буквально спустя рукава, однако ж с любопытством,
смотрела на пришельцев, которые силою ворвались в их пределы и мало того, что сами свободно разгуливают среди их полей, да еще наставили столбов с надписями, которыми запрещается тут разъезжать
хозяевам.
Но и
хозяин коровы не промах: он поутру
смотрит не под ноги, не
на следы, а вверх: замечает, куда слетаются вороны, и часто нападает
на покражу, узнавая по шкуре зарезанной коровы свою собственность.
Они в этом отношении и у себя дома похожи
на иностранцев, а иностранцы
смотрят хозяевами.
— Посмотрите-ка
на хозяина, — сказал мне Гошкевич по-русски. Я
посмотрел.
После обеда нас повели в особые галереи играть
на бильярде.
Хозяин и некоторые гости, узнав, что мы собираемся играть русскую, пятишаровую партию, пришли было
посмотреть, что это такое, но как мы с Посьетом в течение получаса не сделали ни одного шара, то они постояли да и ушли, составив себе, вероятно, не совсем выгодное понятие о русской партии.
Пользуясь хорошим расположением
хозяина, Бахарев заметил, что он желал бы переговорить о деле, по которому приехал. При одном слове «дело» Ляховский весь изменился, точно его ударили палкой по голове. Даже жалко было
смотреть на него, — так он съежился в своем кресле, так глупо моргал глазами и сделал такое глупое птичье лицо.
Штабс-капитан стремительно кинулся через сени в избу к
хозяевам, где варилось и штабс-капитанское кушанье. Коля же, чтобы не терять драгоценного времени, отчаянно спеша, крикнул Перезвону: «Умри!» И тот вдруг завертелся, лег
на спину и замер неподвижно всеми четырьмя своими лапками вверх. Мальчики смеялись, Илюша
смотрел с прежнею страдальческою своею улыбкой, но всех больше понравилось, что умер Перезвон, «маменьке». Она расхохоталась
на собаку и принялась щелкать пальцами и звать...
На вопрос его: «Не у Грушеньки ли он, и не у Фомы ли опять прячется» (Алеша нарочно пустил в ход эти откровенности), все
хозяева даже пугливо
на него
посмотрели.
Хозяева и допрежь сего были посвящены во многие его тайны, потому-то и
смотрели на него как
на своего человека, совсем не гордого барина.
Хозяева домишка — старик столяр, его сын и старушка, жена его, — даже подозрительно
посмотрели на Алешу.
Ну вот, например, ну вот
посмотрите на нашего
хозяина!
На другой день пошел я
смотреть лошадей по дворам и начал с известного барышника Ситникова. Через калитку вошел я
на двор, посыпанный песочком. Перед настежь раскрытою дверью конюшни стоял сам
хозяин, человек уже не молодой, высокий и толстый, в заячьем тулупчике, с поднятым и подвернутым воротником. Увидав меня, он медленно двинулся ко мне навстречу, подержал обеими руками шапку над головой и нараспев произнес...
Впрочем, я старался о них не думать; бродил не спеша по горам и долинам, засиживался в деревенских харчевнях, мирно беседуя с
хозяевами и гостями, или ложился
на плоский согретый камень и
смотрел, как плыли облака, благо погода стояла удивительная.
Будут деньги, будут. В конце октября санный путь уж установился, и Арсений Потапыч то и дело
посматривает на дорогу, ведущую к городу. Наконец приезжают один за другим прасолы, но цены пока дают невеселые. За четверть ржи двенадцать рублей, за четверть овса — восемь рублей ассигнациями.
На первый раз, впрочем, образцовый
хозяин решается продешевить, лишь бы дыры заткнуть. Продал четвертей по пятидесяти ржи и овса, да маслица, да яиц — вот он и с деньгами.
Конюхи из трактира к началу бегов отвозили
хозяев в полтиничные места беговой беседки, тогда еще деревянной, а сами, стоя
на шарабанах,
смотрели через забор
на бега, знали каждую лошадь, обсуждали шансы выигрыша и даже играли в тотализатор, складываясь по двугривенному — тогда еще тотализатор был рублевый.
Михей Зотыч был один, и торговому дому Луковникова приходилось иметь с ним немалые дела, поэтому приказчик сразу вытянулся в струнку, точно по нему выстрелили. Молодец тоже был удивлен и во все глаза
смотрел то
на хозяина, то
на приказчика. А
хозяин шел, как ни в чем не бывало, обходя бунты мешков, а потом маленькою дверцей провел гостя к себе в низенькие горницы, устроенные по-старинному.
Прочухавшийся приказчик еще раз смерил странного человека с ног до головы, что-то сообразил и крикнул подрушного. Откуда-то из-за мешков с мукой выскочил молодец, выслушал приказ и полетел с докладом к
хозяину. Через минуту он вернулся и объявил, что сам придет сейчас. Действительно, послышались тяжелые шаги, и в лавку заднею дверью вошел высокий седой старик в котиковом картузе. Он
посмотрел на странного человека через старинные серебряные очки и проговорил не торопясь...
Хозяин, воспользовавшись случаем, что при госте жена постеснится его оговорить, налил себе третью «протодьяконскую». Анфуса Гавриловна даже отвернулась, предчувствуя скандал. Старшая дочь Серафима нахмурила брови и вопросительно
посмотрела на мать. В это время Аграфена внесла миску со щами.
Хозяин что-то хотел сказать, но только
посмотрел на гостя своими темными близорукими глазами. Гость понял этот немой вопрос и ответил...
Галактион
посмотрел на нее такими безумными глазами, что она сейчас же с детскою торопливостью начала прощаться с
хозяевами. Когда они выходили из столовой, Стабровский поднял брови и сказал, обращаясь к жене...
В дверную щель с ужасом
смотрела старая няня. Она оторопела совсем, когда гости пошли в детскую. Тарас-то Семеныч рехнулся, видно,
на старости лет.
Хозяин растерялся не меньше старухи и только застегивал и расстегивал полу своего старомодного сюртука.
Над внутреннею задвижкой амбара или клети, имеющею
на себе зарубку, проверчена в дверном косяке сквозная дыра;
хозяин, желая запереть амбарушку, пропускает выпрямленный ключ снаружи внутрь; опускная короткая его половина, вышед из отверстия, сейчас опускается и попадает прямо в зарубку; повернув направо или налево,
смотря по устройству двери, он задвигает внутренний засов.
Эта шутка задела Родиона Потапыча за живое, и он
посмотрел с укоризной
на веселого
хозяина.
Как
хозяин, хочу
посмотреть на сборы наших молодых людей».
— Что, мол, пожар, что ли?» В окно так-то
смотрим, а он глядел, глядел
на нас, да разом как крикнет: «
Хозяин, говорит, Естифей Ефимыч потонули!» — «Как потонул? где?» — «К городничему, говорит, за реку чего-то пошли, сказали, что коли Федосья Ивановна, — это я-то, — придет, чтоб его в чуланчике подождали, а тут, слышим, кричат
на берегу: „Обломился, обломился, потонул!“ Побегли — ничего уж не видно, только дыра во льду и водой сравнялась, а приступить нельзя, весь лед иструх».
Хозяин посмотрел на Богатыреву и нетерпеливо ответил...
Рассказала она своему батюшке родимому и своим сестрам старшиим, любезныим про свое житье-бытье у зверя лесного, чуда морского, все от слова слова, никакой крохи не скрываючи, и возвеселился честной купец ее житью богатому, царскому, королевскому, и дивился, как она привыкла
смотреть на свово
хозяина страшного и не боится зверя лесного, чуда морского; сам он, об нем вспоминаючи, дрожкой-дрожал.
Перевозчики молча
смотрели на нас несколько времени; наконец
хозяин сказал: «Али до утра, ваше благородие?
Тогда Александр Иванович
посмотрел как-то мрачно
на Доброва и проговорил ему: «Пей ты!» Тот послушался и выпил. Александр Иванович, склонив голову, стал разговаривать с стоявшим перед ним
на ногах
хозяином.
Иван продолжал дико
смотреть на него; затем его снова выпустили в сени и там надели
на него остальное платье; он вышел
на улицу и сел
на тумбу. К нему подошли его
хозяева, за которых он шел в рекруты.
Сергей Николаевич, кругленький человек с пухленьким белокурым лицом,
посмотрел сперва
на хозяина, потом поднял глаза к потолку.
Около обиженного мальчика хлопотала какая-то женщина, в головке и одетая попроще других дам. По всем вероятиям, это была мать Оськи, потому что она не столько ублажала его, сколько старалась прекратить его всхлипыванья новыми толчками. Очевидно, она хотела этим угодить
хозяевам, которые отнюдь не желали, чтоб Оська обижался невинными проказами их остроумных деточек. Обидчик между тем, пользуясь безнаказанностию, прохаживался по зале, гордо
посматривая на всех.